фоновая картинка (планета Земля) 

Все статьи Психология Эвристика История Этология
Философия Общество Фантастика Заметки  
О сайте Проекты Контакты Ссылки


 

 

Мозг и компьютер

 

 

Сейчас многие проводят аналогии между работой мозга и ЭВМ. В упрощенном виде такие воззрения полагают, что мозг – это биологический компьютер, самообучающаяся нейронная сеть, спроектированная эволюцией. В этой статье автор попытается показать слабые места этих воззрений.
  Наш мозг может решать многие задачи, которые компьютер теоретически решить тоже может, но реализовать это в искусственных ЭВМ крайне сложно. Возьмём, к примеру, распознавание изображений. Чтобы распознать изображение с сетчатки глаза, нужно “попиксельно” просканировать это изображение, преобразовать 2d в 3d, сравнить с некой базой данных и найти там соответствие, и пересчитать положение объекта в пространстве. На данный момент лучшие программисты пытаются решить эту задачу и добиваются достаточно ограниченного успеха. Далее, для распознавания звука нужна другая программа, для распознавания запахов – ещё одна программа; для каждой отдельной мыслительной задачи тоже нужна своя программа: например, чтобы предсказать, куда упадёт летящий мяч, нужно решить систему дифференциальных уравнений, чтобы говорить – нужна ещё одна программа, чтобы разработать теорию относительности – ещё одна программа и т.д. Автор хочет этим сказать, что человеческое мышление слишком универсально, чтобы объяснить его простым сравнением с компьютером. 
  На эти аргументы часто приходится слышать возражение, что мозг – это не ЭВМ с его принципами работы, а самообучающаяся нейронная сеть. На это можно возразить несколькими доводами:

1) Нейронные сети также неизмеримо менее универсальны, чем человеческий разум. Можно построить, например, нейронную сеть для игры в Го и научить её играть в эту игру лучше человека. Но эта нейронная сеть никогда не научится играть в шахматы, или выполнять любую другую задачу, отличную от игры в Го.

2) Не являясь специалистом в нейронных сетях, автор полагает, что они в принципе не могут научиться сложным мыслительным операциям, таким как перевод текста. Это связано с тем, что для таких операций требуется сложная дискретная логика (см. ниже).

3) Если даже нейронные сети и научатся хорошо переводить, разговаривать как человек, автор полагает, что обучение этих сетей будет не менее сложным процессом, чем написание компьютерных алгоритмов и программ для сходных задач.

4) Если наш мозг - это самообучающаяся нейронная сеть, кто проводит обучение (тренировку) этой сети? Ведь чтобу обучить ту же нейронную сеть для игры в Го, необходимо заставить её миллионы раз играть с самой собой. Для человека в ходе его взросления никаких подобных условий не создаётся.
  Сказанное не означает, что создать искуственный интеллект с существующими технологиями в принципе невозможно. Скорее наоборот, рано или поздно что-то похожее на думающую машину будет создано; но работа этой думающей машины будет основываться на совершенно других принципах, чем человеческое мышление. При этом во многих аспектах эта машина будет неизмеримо "умнее" человека. Ведь уже сейчас, например, переводчик Google переводит тексты хоть и менее качественнно, чем живой переводчик, зато в тысячу раз быстрее.

Но главное - эта "думающая машина" будет настолько сложной системой, что можно полностью исключить появление подобной сложности в ходе естественного отбора (см. ниже).


Цифровые и аналоговые устройства
  Все компьютеры можно условно разделить на два больших “царства” – цифровые и аналоговые. Аналоговые ЭВМ сейчас почти полностью вытеснены цифровыми, поскольку последние легче запрограммировать на конкретную задачу.

Про цифровые и аналоговые устройства, и про параллели с живыми системами можно почитать в статье Анатолия Протопопова "Мозг экономичный":

http://ethology.ru/library/?id=419

 

Процитируем часть этой статьи:

В чём главное отличие этих типов? Рукотворный цифровой компьютер состоит из, в общем и среднем, таких же полупроводниковых элементов, что и электронный аналоговый - разве что работают они обычно в несколько других режимах. Тем не менее, они фундаментально различаются в главном - самом подходе к решению задач; и это отражается на общем плане их построения.
  Цифровой компьютер оперирует абстрактными сущностями - числами. В привычных нам цифровых компьютерах числа задаются в одной из позиционных систем счисления; технически наиболее удобна двоичная. Узлы такого компьютера, хранящие или преобразующие эти числа, состоят из некоторого количества так называемых "разрядов" - однотипных структур, каждая из которых, хранит или обрабатывает, одну из "цифр" числа - обычно это ноль или единица. Эту структуру можно наглядно представить себе в виде разграфлённого бланка, где отдельные цифры числа могут быть записаны только в графах, но никак не между, и не за пределами их. Количество этих разрядов (граф), наряду с другими особенностями, характеризует вычислительную мощь цифровой системы - в цифровых системах обычно бывает не менее четырёх двоичных разрядов, иначе обработка информации оказывается слишком грубой. В свете нашей темы на это обстоятельство следует обратить внимание, ибо оно показывает наличие минимального порога сложности цифровой системы: оперировать только одноразрядными двоичными числами, могущими принимать только два значения ("да-нет", "чёрное-белое") смысла не слишком много. Впрочем, "чёрно-белое" мышление некоторых людей наводит на определённые параллели... Разумеется, этим сложность цифровой системы далеко не ограничивается, а пожалуй, только начинается.
  Цифровые компьютеры были разработаны для решения абстрактных задач, изначально заданных в численной форме. Если же мы хотим приспособить цифровой компьютер к решению задач реагирования на события реального мира, мы должны сначала представить для него этот мир в численном виде, а уж затем что-то с этими числами делать - складывать, вычитать, интегрировать, производить прочие манипуляции, причём строго согласные с математическими законами преобразования чисел. Чисел, обратите внимание! Ну и далее преобразовывать результат этой обработки (некое итоговое число) в степень активности исполнительных узлов, такой, как например, скорость вращения электродвигателя, приводящего в действие наше устройство.
  В аналоговой системе никаких чисел нет. И соответственно - нет никаких "разрядов". Есть натуральные величины - в виде силы электрического тока, давления газа или жидкости, концентрации тех или иных веществ, как-то пропорциональные чему-то в окружающем мире. "Серьёзные" аналоговые компьютеры - это довольно сложные устройства, содержащие узлы, позволяющие сравнивать, складывать, интегрировать, и производить прочие преобразования электрических токов, давлений жидкостей, и других величин, отражающих состояние реального мира. Важно, что преобразуются сами величины, а не числа, их описывающие.
  Но аналоговая система обработки информации может быть и крайне простой - например, такой системой можно полагать устройство, поддерживающее постоянный уровень воды в сливном бачке унитаза (да простит меня уважаемый читатель за, возможно, не слишком импозантный образ). Информация об уровне воды, посредством датчика (поплавка) чисто механически передаётся в исполнительный клапан, являющийся одновременно устройством, задающим порог срабатывания.
  Привычный же нам фон Неймановский цифровой компьютер просто обязан иметь в своём составе некий минимальный, причём, достаточно обширный, набор узлов, строго определённым образом соединённых между собой, - даже если эта задача крайне проста. Но это ещё не всё.
  Практически все компьютеры, с которыми приходится сталкиваться нашему уважаемому читателю (да и не менее уважаемому автору) обладают архитектурой, предложенной Джоном фон Нейманом с соавторами в 1946 году. Такой компьютер обязательно содержит в своём составе 1) арифметическое устройство, осуществляющее различные манипуляции с числами, 2) устройство управления, обычно объединённое с арифметическим под общим названием "процессор", и управляющее ходом преобразований и 3) память для хранения чисел, над которыми производятся действия, а также для хранения программ; причём память состоит из однородных ячеек. Также, практически всегда в состав такого компьютера входят устройства, осуществляющие взаимодействие с окружающим данный компьютер миром (устройства ввода-вывода), но эти устройства не являются неотъемлемой частью архитектуры фон Неймана. Программа (описание того, как эту задачу надлежит решать; программой можно назвать, например, кулинарный рецепт) для такого компьютера должна быть составлена заранее, представлена в виде последовательности простых, и чётко-однозначных команд, и в форме условных чисел записана в его память. Сложность решаемой фон Неймановским компьютером задачи ограничена лишь объёмом его памяти, и квалификацией составителя программы её решения, но, вообще говоря, не сложностью устройства данного конкретного компьютера.

Допустим, нам нужно построить на основе вышеописанного цифрового компьютера систему, обладающую фототаксисом (стремлением к свету). Мы бы включили в эту систему датчики освещённости (два или больше, разделённые чем-то светопоглощающим), преобразователь сигнала, поступающего с датчиков, в цифровую форму, память, где бы хранилось числа, отражающие значения освещённости в каких-то единицах, и прочие числа, имеющие отношение к нашей задаче. Также в памяти (не обязательно - той же самой) хранилась бы программа - набор особых чисел - условных кодов пошаговых инструкций, побуждающий нашу систему функционировать именно так, как требует наша задача, и никак не иначе.
  Уровень сигнала об освещённости преобразовывался бы в числа, и помещался бы в память. Далее, цифровая система, повинуясь заложенным в её память кодам (реализующим нужный нам алгоритм работы), помещала бы эти два (или больше) числа в регистры процессора, процессор бы производил достаточно замысловатую процедуру вычитания этих чисел, формировал бы число со знаком - их разность, и далее эта разность, через обратный преобразователь поступала бы в исполнительный узел, обеспечивающий должное положение "руля", и должную активность "двигателя". В качестве последних можно представить себе, если это механическое устройство - буквально руль и электродвигатель с гребным винтом, или, например, жгутики одноклеточного организма, ориентированные в определённом направлении, и вращающиеся с определённой скоростью, если это живой организм. В итоге, подвергнутым таким воздействиям движитель переместит наш организм (живой или механический) на более освещённое место.
  В аналоговом компьютере всё иначе. Логика его работы была бы задана схемой межсоединений его составных частей, а не кодам программы в его памяти. В рассматриваемом случае эта схема была бы упрощена до предела, не сильно отличающегося от примера со сливным бачком унитаза - простой (из одной-двух "деталек") аналоговый компаратор сравнивал бы сигналы непосредственно с датчиков (в каких-то, пропорциональных освещённости натуральных величинах), и выдавал бы результат сразу на исполнительные модули.

Аналогичная цифровая система была бы намного сложнее, потребляла бы больше энергии, срабатывала бы медленнее аналоговой. Важно также, что логика работы цифровой системы должна быть так или иначе заложена в неё каким-то достаточно разумным существом - не менее разумным, чем сама создаваемая система. Способности системы к самообучению принципиально дела не меняют - логику самообучения всё равно должен в неё закладывать кто-то разумный.
  "Компьютеры", встроенные в живые организмы, их нервные системы, гораздо более схожи именно с аналоговыми компьютерами (в чём-то подобными вышеописанному регулятору), хотя некоторое сходство с цифровыми у них имеет место быть.
  В живой нервной системе отдельно взятый нейрон тоже немного похож на цифровой переключатель, правда, его состояние лучше сравнивать не с двоичной, а с троичной цифрой. Он может находиться только в одном из трёх дискретных состояний: возбуждён-заторможен-пассивен, но на этом всё сходство, пожалуй, и заканчивается. В остальном он более похож на многовходовый интегрирующий усилитель аналогового компьютера: поступающие по дендритам входящие сигналы суммируются (каждый со своим знаком и весом, которые, кстати, могут изменяться "по ходу пьесы") и интегрируются по времени. Если результат этого интегрирования достаточен для возбуждения нейрона, он выдаёт импульс возбуждения на свою выходную линию - аксон. Импульсы возбуждения могут следовать по аксону с разной частотой и фазой, кодируя тем какие-то плавно меняющиеся величины. Дискретный характер межнейронного взаимодействия не превращает мозг в цифровую систему: числами он не оперирует. Интересно, что контакт между нейронами - синаптическая щель - тоже участвует в обработке информации, пропуская или не пропуская через себя импульсы возбуждения. В мире рукотворных компьютеров такое своенравное поведение контактов обычно считается недопустимым, и рассматривается как неисправность, здесь же - это норма, и фактическое участие в обработке информации... Впрочем, говорить про отдельные нейроны мы здесь практически не будем, ибо это частности.

...

Перед живыми существами на арене эволюции никогда не стояли задачи научно-математических расчётов, но всегда стояли задачи сугубо прикладного и конкретного характера - того же фототаксиса. И всегда очень остро стоял вопрос экономичности строения и потребления ресурсов, что для цифровых компьютеров очень долго было неактуально. Но главным ограничителем в построении системы управления живым организмом была неразумность "творца" - эволюции. Этот "творец" не умеет предвидеть, строить планы и схемы; он может только слегка модифицировать то, что уже существует и работает. Особенно проблематично в этом смысле самое начало построения. Но аналоговый вариант нашей системы был бы настолько прост, что его самопроизвольное возникновение посредством отбора из незначительных модификаций (мутаций) изначальных простейших сущностей не выглядит невозможным - в отличие от цифрового. Логарифмическая линейка - один из простейших вариантов аналогового компьютера, вполне может - в грубом и неказистом, разумеется, варианте - возникнуть в результате хаотичного перемешивания дощечек, веточек, и щепочек, если этим заниматься достаточно долго.
  Минимальный уровень сложности работоспособного цифрового компьютера гораздо выше, и практически исключает шансы на самопроизвольное спонтанное рождение из чего-то более простого. Конечно, такой примитивный вариант цифрового компьютера, как счёты, тоже может возникнуть в результате хаотичного перемешивания камешков, но такой "компьютер" не может быть использован с утилитарными целями без достаточно разумного "устройства ввода-вывода и управления" - чего-то или кого-то, что бы преобразовывало исходные сущности в расположение камешков (в числа), а также, строго в соответствии с математическими законами преобразования чисел, передвигало бы их для получения результата. И было бы способно утилитарно интерпретировать этот результат! Представим себе цифровой регулятор уровня воды в бачке унитаза: надо этот уровень выразить в числе (комбинации камешков) проделать математически корректное преобразование этих чисел (поразрядное вычитание этого числа из другого числа (порогового значения)), и в зависимости от знака результата, открывать или закрывать клапан. Ползунки же логарифмической линейки вполне могли бы быть органически сросшимися непосредственно с двигательными или чувствительными частями тела организма, возможно - полностью лишённого разума. 

Итак, Протопопов достаточно резонно пишет, что эволюция может "изобретать" только аналоговые устройства. Здесь уместна ещё одна цитата из книги Гари Маркуса "Несовершенный человек":

...эволюция часто происходит путем наваливания новых систем на крышу старых. Прекрасно описал эту аналогию нейрофизиолог Джон Оллман. Как-то он посетил электростанцию, где одновременно сосуществовали по меньшей мере три поколения технологий, прилаженных друг к другу. Новейшая компьютерная технология работала не сама по себе, а на службе у электронных ламп (наверное, образца 1940 года), которые в свою очередь управляли еще более старыми пневматическими механизмами, приводимыми в действие сжатым газом. Если бы инженеры станции могли позволить себе роскошь приостановить работу всей системы, без сомнения, они начали бы с нуля и избавились от устаревших систем разом. Но постоянная потребность в энергии препятствует такой решительной реконструкции.
  Подобным образом живые существа постоянно должны выживать и воспроизводиться, что часто мешает эволюции строить по-настоящему оптимальные системы; эволюция не может "приостановить" жизнедеятельность своих созданий, как не могут этого сделать люди-инженеры, и в результате получаются такие нелепые конструкции, когда новую технологию наваливают на старую. Средний мозг человека, например, существует буквально поверх более древнего заднего мозга, а передний мозг надстроен на вершине их обоих.

Позволим себе частично повторить тезисы Протопопова, на простом примере проиллюстрировав разницу между аналоговыми и цифровыми устройствами. Предположим, нам нужна ЭВМ, перемножающая два числа. Аналоговое устройство произведёт некое преобразование входящих сигналов:

A*B=C

  Цифровое же устройство будет работать совсем иначе: сначала исходные данные переводятся в определённый формат записи, например двоичный, и далее с ними производятся операции по чёткому алгоритму:

11011010.01001
* 111011.01110
_____________
..............

 
Чтобы выполнить операцию умножения, цифровому устройству требуется поразрядно выполнить определённые операции. В итоге, результат работы аналогового устройства будет точным, но не абсолютно; результат работы цифрового устройства будет абсолютно точным, при условии что в ходе работы алгоритма не произойдут сбои (если же они произойдут, результат будет совершенно неточным). Аналоговое устройство работает с вещественными числами, а цифровое – с целыми.
  Теперь перейдём к человеческому мышлению. Один из главных компонентов нашего мышления – логика. Приведём классический пример силлогизма – “Все люди смертны, Сократ человек, следовательно Сократ тоже смертен”. Это очень простая мыслительная операция, её можно запрограммировать на компьютере, но при этом важно не потерять ни одного бита данных. Это значит, что выполнить такую операцию может только цифровое, а не аналоговое устройство. То же можно сказать про такую мыслительную операцию, как перевод текста: для перевода нужно, например, разделить все слова на части речи (существительные, прилагательные, глаголы, причастия и т.д.), и если хотя бы в одном месте перепутать существительное с глаголом, перевод будет совершенно неверен.
  Итак, мы пришли к противоречию: мозг – это, по всей видимости, аналоговое устройство, но за логику, речь и другие подобные мыслительные операции должно отвечать цифровое устройство.

Является ли мозг сложным “устройством”?
  Если мы считаем, что мозг – это аналог ЭВМ, то мы должны полагать, что он является чем-то очень сложным, поскольку даже самый примитивный компьютер – это очень сложное устройство. Теперь приведём аргументы в пользу того, что мозг – довольно примитивная система:
1) Уязвимость к микроповреждениям. Чем сложнее устройство, тем легче нарушить его работы, повредив отдельные его участки. Чтобы сердце перестало биться, надо изъять, вероятно, около 10% его массы; двигатель внутреннего сгорания – система более сложная, и чтобы его сломать, нужно изъять, я полагаю, около 2%. ЭВМ – крайне сложное устройство, и достаточно нанести микроповреждение в его платах или исказить один байт кода, чтобы вся система “зависла”. Что касается мозга, то можно наносить ему довольно большие повреждения, протыкать его проводами без серьёзного нарушения его работы.
2) Вариации проектировки. Все устройства, создаваемые человеком, имеют строго заданный чертёж; если одна деталь устройства окажется на миллиметр больше чертежа, собрать устройство не получится. С мозгом всё иначе: у разных людей он может быть разных размеров и формы. Это ещё один признак того, что мозг не является сложным устройством.
  К этому аргументу можно добавить перемешивание генов. Как известно, наш геном – это своего рода программа. Как же получается, что при перемешивании этих программ от отца и матери рождается вполне жизнеспособный ребёнок? Представьте себе, что программист написал две программы и перемешал у них случайные участки кода – получится что-нибудь работающее? Или, например, если взять две соковыжималки разных моделей, случайным образом перемешать их составные части и попробовали из этих частей собрать новую соковыжималку – что из этого получится? А ведь мы хорошо знаем, что при браках людей с очень разной конституцией рождаются вполне здоровые дети, как и при браках африканцев с европейцами рождаются здоровые мулаты. Очевидно, такое перемешивание “чертежей” организмов может быть не вредным только в том случае, если эти “чертежи” достаточно примитивны. Добавим, что безвредность перемешивания генов всё-таки имеет свои границы: автор слышал, что при браках африканцев с индейцами с повышенной вероятностью может родиться инвалид, видимо из-за того что негроидная и индейская раса относительно сильно расходятся генетически.

 
Может ли вообще эволюция создавать сложные “устройства”?
  Этот раздел продолжает предыдущий; здесь будет много затянутых рассуждений, что всё, что “изобретает” эволюция, очень примитивно, и следовательно мозг тоже примитивен как устройство.
  Кроме мозга, все органы нашего тела – сердце, печень, мышцы и т.д. – хорошо изучены, принцип их действия понят, и технология предлагает им искусственные заменители. Все эти органы, по сути, очень примитивны. Правда, в отличие от искусственных устройств, они могут регенерировать; но регенерировать может и кусок слизи, а это не значит что он является чем-то сложным.
  Биологи, говоря об эволюции, любят приводить такой пример: представьте, что вы – разработчик самолётов и вам нужно превратить винтовой самолёт в современный реактивный, и это превращение должно состоять из серии последовательных изменений, каждое из которых полезно для этого самолёта. Наше тело несовершенно, поскольку эволюция постоянно стоит перед подобными задачами.
  Писатель Станислав Лем выдвинул резонное объяснение, почему эволюция не “изобрела” колесо. Причина этого в том, что эволюция не может создавать органы, которые совершенно бесполезны в зародыше. Крыло, прежде чем стать опорой для полета, было конечностью, лапой, плавником. Оно преобразовывалось и некоторое время служило двум целям вместе, а потом полностью специализировалось в новом направлении. То же самое – с каждым органом. А колесо не может возникнуть в зачаточном состоянии – оно или есть, или его нет. Даже самое маленькое колесо – все-таки уже колесо; оно должно иметь ось, спицы, обод – ничего промежуточного не существует. Если в ходе эволюции возникнет промежуточная стадия колеса, естественный отбор её уничтожит, поскольку она вредна для выживания.
  На этот аргумент обычно возражают, что "животным колесо не нужно". Автор уверен, что такой ответ совершенно неубедителен. Большинству наземных животных, допустим, колесо не было бы полезно, но птицам скорее всего пригодился бы пропеллер, а рыбам – гребной винт, особенно некоторым видам, которые не могут изгибать туловище. Другой пример – эффективное метательное оружие. Многим животным очень пригодился бы встроенный в тело арбалет, стреляющий костяными стрелами (или, например, духовая трубка), но такое оружие эволюция создать не смогла (такие возможности некоторых животных, как точные плевки струёй воды, не в счёт - это оружие недостаточно эффективно). Ещё один пример – возможность регенерировать глаз: очевидно, что она могла бы быть полезной для выживания, но такой возможности у животных нет.  Последний пример – эффективные приспособления для борьбы с паразитами. Очень многие животные страдают от нематод и прочих паразитов в желудке, кишечнике, на поверхности тела и так далее, и эволюция не сумела изобрести простые приспособления внутри желудка для механического уничтожения этих паразитов.

Универсальный аргумент про колесо, метатальное оружите и т.п. звучит так: среди бесчисленного многообразия экологических ниш безусловно есть такие, в которых было бы полезно и колесо, и метательное оружие, и многое другое. Значит, эволюция просто не смогла "изобрести" эти приспособления.

Станислав Лем много писал про неэффективность эволюции как конструктора. Приведём цитату из "Суммы технологии":

Эволюция не может отыскать решение путем постепенных изменений,если каждое из таких изменений не оказывается полезным немедленно, в данном поколении. Аналогично этому она не может решать задачи, требующие не мелких изменений, а радикальной реконструкции.

В этом смысле Эволюция проявляет "оппортунизм" и "близорукость". Очень многие системы живого отличаются из-за этого сложностью, которой можно было бы избежать. Мы говорим здесь не о той "излишней сложности", о которой шла речь во втором пункте, ибо там мы критиковали избыток сложности на пути к достижению конечного
состояния
(яйцеклетка — плод — зрелый организм), и не о том, о чем мы говорили в третьем пункте, указывая на вредность излишней биохимической сложности. Сейчас, все более впадая в иконоборчество, мы критикуем уже основной замысел отдельных решений, касающихся всего организма. Эволюция
не могла, например, сформировать механических устройств типа колеса, поскольку колесо с самого начала должно быть самим собой, то есть иметь ось вращения, ступицу, диск и т.д. Оно должно бы было, таким образом, возникнуть скачкообразно, ибо даже самое маленькое колесо есть уже сразу готовое колесо, а не какая-то "переходная" форма. И хотя, по правде говоря, у организмов никогда не было большой потребности именно в таком механическом устройстве, этот пример убедительно показывает, задачи какого типа не в состоянии решать Эволюция. Многие механические элементы организма можно заменить немеханическими. Так, например, в основу кровообращения мог бы лечь принцип электромагнитного насоса, при этом сердце было бы электрическим органом, который создает соответствующим образом меняющиеся поля, а кровяные тельца были бы диполями или имели бы
значительные ферромагнитные вкрапления. Такой насос поддерживал бы кровообращение более равномерно, с меньшей затратой энергии, независимо от степени эластичности стенок сосудов, которые должны компенсировать колебания давления при поступлении очередного ударного объема крови в
аорту.
...
5. Далее, Эволюция как конструктор хаотична и нелогична. Это видно, например, из способа распределения ею регенерационных потенций среди видов. Организм построен не по принципу сменных макроскопических частей, свойственному человеческой технике. Инженер проектирует так, чтобы можно
было заменять целые блоки устройств. Эволюция же осуществляет принцип "микроскопических сменных частей"; этот принцип проявляется непрестанно, так как клетки органов (клетки кожи, волос, мышц, крови и т.п., за исключением немногочисленных категорий клеток, например нейронов) все
время заменяются путем деления; дочерние клетки и являются "сменными частями". Это был бы отличный принцип, лучше инженерного, если бы практика не противоречила ему так часто, как обычно случается.


  Всё сказанное выше подтверждает тезис, что мозг не является чем-то сложным, поскольку для эволюции слишком затруднительно “разрабатывать” сложные устройства.

Немного фантазии
  Итак, мозг – это простое “устройство” на аналоговой основе, а для логического мышления необходимо сложное и цифровое устройство. Как разрешить это противоречие? Здесь автор хочет подать идею, внешне бредовую, но которую, на его взгляд, стоит обсуждать: наше мышление работает по схеме “клиент-сервер”, где мозг – это клиент. Для эволюции было достаточно несложно создать простой клиент, работающий по принципам самообучающейся нейронной сети. Клиент является аналоговым, а Сервер цифровым. При повреждении клиента появляются сбои в мышлении.
  Конечно, очень трудно поверить, что существует некий Сервер в виде сложного механизма (главный вопрос – кто создал этот сервер?). Если продолжать генерацию таких буйных идей, можно подать ещё одну: Сервер создадут в будущем представители земной цивилизации (или других цивилизаций), которые перенесут его в прошлое, т.е. получится замкнутый цикл “причина-следствие”. Другая идея, тоже бредовая, заключается в том, что Сервер – это совокупность неких крайне сложных законов природы. Существование таких законов можно объяснить антропным принципом, согласно которому законы природы в нашей Вселенной таковы, что они позволяют существовать разумной жизни. Подробнее об антропном принципе можно почитать, например, у Ричарда Докинза в книге “Бог как иллюзия”.

Представьте себе такую картину: через миллион лет инженеры Земли создадут искусственного Бога, абсолютно всемогущего, который заново создаст всю нашу вселенную, точнее окажется, что эта вселенная уже им создана. Эта идея внешне абсурдна, но автор полагает, что это довольно удачная аналогия, помогающая приблизиться к пониманию реальности.
  В Википедии упоминается интересный факт про квантовые компьютеры: это устройства аналоговой природы, но цифровые по сути. На данный момент автору неизвестно что-то большее на эту тему. Предположение, что в нашем мозгу тоже используются квантовые эффекты, высказывается довольно давно; быть может, мозг – это сложный квантовый компьютер, причём цифровой. 

Людям, совмещающим в себе религиозность и склонность к научному мировоззрению, изложенная идея может понравиться, поскольку из неё получается, что у человека есть бессмертная душа - "учётная запись" на Сервере. Ближе всего это к идеям реинкарнации из восточных религий.
  Сам автор относится к этим идеям достаточно серьёзно, поскольку он не являюется атеистом и не отрицает реальность паранормальных и сверхъестественных явлений. При этом он полагает, что рано или поздно этим явлениям будет дано научное объяснение.

 

 

Наверх